Во время гражданской войны сыпной тиф приобрел характер катастрофы. Только в течение 1919 и 1920 годов болело около 5 миллионов человек. Эти официальные данные известный гигиенист А. Н. Сысин считал заниженными в три раза, а видный микробиолог и общественный деятель Л. А. Тарасевич относился к ним еще более критически, считая, что в действительности тифом переболело около 25 миллионов человек.

Белогвардейские войска, отступая, умышленно создавали очаги заразы. Например, в Томск колчаковцы специально привезли четыре баржи с пленными красноармейцами и бросили их без всякой помощи. В акте, составленном врачами 7 сентября 1919 года, после того как город был занят частями Красной Армии, отмечалось, что «все население баржи больно тифом и дизентерией. Умершие валяются вперемешку с живыми по нескольку дней». В одном лишь Ново-Николаевске (Новосибирск) с ноября 1919 по апрель 1920 года умерло от тифа свыше 25 тысяч человек.

28 января 1919 года Председатель Совета Народных Комиссаров В. И. Ульянов (Ленин), нарком здравоохранения Н. А. Семашко, управляющий делами Совнаркома Вл. Бонч-Бруевич и секретарь Совнаркома Л. Фотиева подписали декрет «О мероприятиях по сыпному тифу». В числе многих тысяч людей сыпной тиф оборвал жизнь Джона Рида, автора книги «10 дней, которые потрясли мир», и Ларисы Рейснер — легендарной женщины-комиссара, погибшей в возрасте 31 года.

Характеризуя создавшееся положение, В. И. Ленин на VII Всероссийском съезде Советов выдвинул борьбу с сыпным тифом как одну из важнейших государственных задач: «И третий бич на нас еще надвигается — вошь, сыпной тиф, который косит наши войска. И здесь, товарищи, нельзя представить себе того ужаса, который происходит в местах, пораженных сыпным тифом, когда население обессилено, ослаблено, нет материальных средств, — всякая жизнь, всякая общественность исчезает. Тут мы говорим: Товарищи, все внимание этому вопросу. Или вши победят социализм, или социализм победит вшей!»[21]

Сегодня — это уже хрестоматийные слова, но в то время они исключительно правдиво и открыто рисовали положение страны.

На борьбу с тифом в помощь органам здравоохранения была привлечена ВЧК во главе с Ф. Э. Дзержинским. Санитарно-гигиенические и противоэпидемические мероприятия, проводившиеся в Советском Союзе систематически ив очень широких масштабах, довольно скоро позволили резко снизить число заболеваний сыпным тифом. Последние годы, предшествовавшие второй мировой войне, характеризовались относительно невысоким показателем заболеваемости. Но надвигалась новая опасность: стремление империалистических агрессивных кругов снизить обороноспособность нашего государства различными способами, включая искусственное распространение заразных болезней.

Пример подобных действий описан К. В. Киселевым в «Записках советского дипломата» (1974). В 1937 году автор этих воспоминаний работал наркомом здравоохранения Белоруссии. В селах этой республики неожиданно появился сыпной тиф, причем особенно увеличилось число заболеваний на территории Полоцкого округа: «Из бесед с крестьянами, больными сыпным тифом, выяснилось, что в их домах побывал какой-то странник и после его ухода люди заболевали. При обыске «странника» обнаружили пистолеты и коробки, наполненные сыпнотифозными вшами. Выяснилось, что это переброшенный через границу белый офицер, занимавшийся шпионажем и диверсиями».

Большая заслуга в разработке научно обоснованной борьбы с сыпным тифом принадлежит исследованиям коллектива ученых, работавших под руководством Л. В. Громашевского. Выезжая в очаг заболеваний, они убедились в том, что «наличие сыпного тифа на территории населенного пункта, района, группы районов абсолютно несовместимо с самой простой, но добросовестно осуществляемой и мало-мальски грамотно построенной борьбой с этой инфекцией». Об этом Л. В. Громашевский сказал в докладе на конференции микробиологов, эпидемиологов и инфекционистов, состоявшейся в 1939 году в Москве. Вторая мировая война не могла не сказаться на подъеме заболеваний сыпным тифом, хотя пандемического его распространения, которым характеризовалась первая мировая война, не было.