Старинная легенда гласит, что король Марк, узнав о любви своей жены Изольды к Тристану и ее неверности, приказал отдать изменницу прокаженным. По приказу католической церкви в госпитале для прокаженных четыре года находилось набальзамированное тело знаменитого скрипача Никколо Паганини. Безбожник при жизни, он отказался покаяться перед смертью, и церковные власти запретили предавать его тело земле.

Людей с явными признаками болезни изгоняли из поселений, чтобы избежать заражения. В более поздний период для них стали организовывать специальные убежища. Поскольку многие из них создавались по почину ордена св. Лазаря, учрежденного крестоносцами, то вначале их называли лазаретами, а позднее стали именовать лепрозориями. В XVI веке в Европе насчитывались тысячи таких убежищ. Стоило родственникам заболевшего или соседям обнаружить, что кто-то заболел проказой, как больного тотчас заковывали в цепи и церковный трибунал приговаривал его к смерти. Затем инсценировался один из жестоких и зловещих ритуалов, к которым была склонна католическая церковь в период средневековья.

Больного отводили в храм, где священник вручал ему специальную одежду серого цвета. Затем несчастного заставляли лечь в гроб, служили заупокойную мессу и относили гроб на кладбище. Священник произносил над могилой: «Ты мертв для всех нас». И после этих слов человек навсегда становился отверженным. Отныне его пожизненным убежищем становился лепрозорий. Выходя за его территорию, прокаженный обязан был извещать о своем приближении звоном колокольчика или трещоткой. На шее у него висел мешок для подаяний, на сером плаще нашивался особый знак: скрещенные руки из белого полотна или гусиная лапа из красного сукна — символ заболевания, нередко сопровождавшегося постепенным отмиранием конечностей. Обращаясь к кому-либо или отвечая на вопрос, прокаженный обязан был стоять против ветра и прикрывать рот полой плаща.

Поверье об исключительной стойкости очагов прокаты существовало еще в прошлом столетии. В 1834 году Проспер Мериме был назначен инспектором исторических памятников и национальных древностей. В «Заметках о путешествии по югу Франции» он вспоминает о храме св. Иакова в Перпиньяне, построенном в конце XIII века на месте старинного лепрозория: «Когда больше не стало прокаженных, решили убедиться, что место, где они обитали, не угрожает здоровью, и для того, чтобы увериться в этом… (на примере людей презренных) поселили там сперва евреев. Когда увидели, что никто из них ничем не заразился, их оттуда изгнали и воздвигли храм».

Трагической судьбе отверженных обществом посвящено немало страниц в мировой художественной литературе. Неоднократно обращался к этой теме Джек Лондон, переплетая в своих произведениях реальную действительность с фантастическими вымыслами, которые издавна сопутствовали этому заболеванию. Толчком послужила поездка на Гавайские острова, где в XIX веке прочно обосновалась проказа. В 1848 году на один из островов приехал китайский кули, страдавший проказой, а через 50 лет число больных уже превышало 5 тысяч. На острове Молокаи для них была открыта колония, куда полицейские власти препровождали каждого, у кого обнаруживались зловещие признаки болезни. В рассказе «Кулау-прокаженный» писатель рассказывает о вооруженном сопротивлении туземцев, насильно выселяемых в лепрозорий, причем его симпатии явно на их стороне. «Кто такой больной проказой в глазах общества? Затравленная крыса, человек вне закона, превратившийся в нечто столь страшное, что он был теперь и ниже закона, и выше его», — говорит он. В рассказах «Прощай, Джек», «Шериф Коны», романе «Майкл, брат Джерри», повести «Путешествие на Снарке» и других Джек Лондон также затрагивает тему проказы, говорит о трагической судьбе больных.

Глубоко научным подходом и художественными достоинствами отличается неоднократно переиздававшийся роман Г. Шилина «Прокаженные». Чтобы написать эту книгу, автор не только изучал специальную литературу, участвовал в работе съезда врачей-лепрологов, консультировался со специалистами, но и сам жил в лепрозориях. В книге прослежены различные судьбы больных и их детей, развенчивается миф о неизлечимости проказы и о фатальной неизбежности передачи возбудителя по наследству. Есть в ней тяжелые главы, связанные, например, с профессиональным заражением женщины-врача. Однако автор правильно освещает сущность болезни и отражает взгляды, обосновывающие необязательность строгой изоляции заболевших во всех без исключения случаях. И хотя книга написана в период, когда борьба с проказой только вставала на научную основу, она утверждает веру в человека, его силы и знания.