Летом 1892 года крестьянин Петр Усов был приговорен военно-полевым судом к смертной казни. Приговору суда предшествовали весьма трагические события. Жаркий июнь в Поволжье перевалил на вторую половину, когда в небольшом городке Хвалынске поползли тревожные слухи о том, что в Саратове объявилась холера. Собравшаяся на городской площади толпа жадно внимала возбужденному оратору. «Православные! — надрывно выкрикивал он. — Не давайтесь в руки власти, все начальство и доктора подкуплены англичанкой вас морить — она, вишь, хочет завладеть всем нашим царством. Меня в Саратове пьяного схватили и повезли в больницу, бросили силой в ванну, тут разум у меня и помутился». В толпе раздались сочувственные возгласы, и ободрённый вниманием рассказчик красочно живописал, как очнулся в гробу, засыпанный известкой, как бежал из больницы вместе с другими такими же бедолагами и как вечером народ, узнав, что в больнице живых людей морят, учинил расправу над врачами: «Уж и потешились наши душеньки! Всех перебили. И живучие, скажу вам, люди: ты его хватишь ножом в бок, кровища так и свищет, а он хоть бы что: стоит себе и шабаш. В другого таким же манером палили из пистолета — все равно не берет. Спасибо кто-то догадался хватить его задней осью по голове, — ну, и капут!»

Что же произошло в Саратове? Оказывается, двухтысячная толпа громила квартиры врачей и полицейских, сожгла временную холерную и разграбила губернскую и городскую больницы, поверив нелепому слуху о том, что врачи специально морят народ и отравляют воду в колодцах и пищу в чайных для бедных. Население, особенно старообрядцы, отказывалось выполнять врачебные предписания. Петр Усов после погрома в Саратове перебрался в Хвалынск, где и явился зачинщиком беспорядков, в результате которых санитарный врач Молчанов, пытавшийся улучшить водоснабжение, был буквально растерзан обезумевшей толпой…

Древнейшее свидетельство о холере высечено на камне в одном из индийских храмов и датируется примерно III веком до н. э. Оно содержит красочное описание болезни и указывает на ее массовый характер: «Губы бледнеют, взгляд становится бессмысленным, глаза закатываются, руки и ноги сморщиваются словно от огня, и болезнь охватывает многие тысячи людей». Французский путешественник Сонкер, побывавший в далекой Индии в XVIII веке, поведал современникам об эпидемии холеры, которая в 1768–1771 годах унесла десятки тысяч жертв. Однако до начала XIX века европейские врачи мало интересовались холерой, считая ее туземной болезнью, которая не выйдет за пределы своей родины. В период колонизации Индии англичане столкнулись с грозной опасностью вплотную. Командующий английскими войсками Гастингс писал в дневнике в ноябре 1817 года: «Поход был ужасен вследствие громадного количества несчастных, падавших от внезапного приступа этой страшной болезни, и вследствие громадного количества трупов тех, которые погибали на повозках и должны быть снимаемы, чтобы очистить место больным, которых еще мог спасти уход. 800 умерли со вчерашнего дня».

Наиболее зловещие черты холера приобретала во время передвижений людей, связанных с войнами, голодом и религиозным паломничеством. Мрачная картина массовой гибели от холеры встает со страниц рассказа Р. Киплинга «Без благословения церкви»: «Со всех сторон на Индию двинулась холера. Она поразила полумиллионную толпу паломников, пришедших поклониться местной святыне. Многие умерли прямо у ног своего божества; другие обратились в бегство и рассеялись по стране, распространяя смертельную болезнь. Холера брала приступом укрепленные города и уносила до двухсот жизней в сутки. В панике люди осаждали поезда, цеплялись за подножки, ехали на крышах вагонов, но холера сопровождала их и в пути: на каждой станции из вагонов выносили мертвых и умирающих. Люди погибали прямо на дорогах, и лошади англичан пугались и вставали на дыбы, завидя трупы, черневшие в траве».

Паломничество мусульманского населения Индии в города Ирака Неджеф и Кербелу и еще более распространенный хадж в священные города Мекку и Медину на Аравийском полуострове не раз приводили к распространению холеры за пределами Индии. Способствовали ее выходу на мировую арену и английские колониальные войска.