По-видимому, о попытках применения биологических средств с военными целями достаточно хорошо был осведомлен А. И. Куприн. Устами героя рассказа «Последний рыцарь», опубликованного в 1919 году, он описывает зловещий характер будущих империалистических войн: «Тайна победы будет принадлежать изобретателям — химикам, физикам и биологам, а выигрывать войну будут полководцы с холодным расчетом и железными нервами и с той деловой спокойной жестокостью, которая не пощадит женщин и детей и не оставит побежденному даже глаз, чтобы оплакивать свое горе… Когда безмерные неприятельские зоны будут сплошь заражены чумой, холерой, столбняком, сапом… бактерии которых годами в ожидании войны выращивали и распложали искусные бактериологи враждебного государства».

В 1925 году в Женеве представителями сорока восьми государств был подписан «Протокол о запрещении применения на войне удушливых, ядовитых и других подобных газов и бактериологических средств». Несмотря на это в западной печати оживленно обсуждался вопрос о возможностях бактериологической войны. А японские империалисты предпочитали не рассуждать, а действовать, причем свои действия держали в строгой тайне.

Первые лаборатории, предназначенные для подготовки бактериологической войны, были созданы по приказу императора Хирохито в 1935–1936 годах на территории оккупированной Маньчжурии. Во главе одной из них стоял известный японский бактериолог генерал Исии Сиро, другой руководил ветеринарный врач генерал Вакамацу. О преступлениях, которые творили ученые палачи, мир узнал после разгрома советскими войсками Квантунской армии.

«Отряд 731», руководимый генералом Исии, состоял из восьми отделов. Сотрудники первого отдела культивировали микробы чумы, холеры, сибирской язвы, брюшного тифа и других не менее опасных болезней. Проверка патогенности микробов проводилась не на мышах и не на кроликах, а на узниках законспирированной тюрьмы — ведь микробы предназначались не для приготовления лечебных и профилактических вакцин, а для того, чтобы вызвать с их помощью массовые заболевания. Сотрудники второго отдела конструировали различные приспособления для бактериологических диверсий — от автоматических ручек и тростей до снарядов и авиационных бомб. Только один четвертый отдел мог произвести в течение месяца 300 килограммов бактерий чумы, 900 килограммов бактерий брюшного тифа, около 600 килограммов бактерий сибирской язвы, 1000 килограммов бактерий холеры, 900 килограммов паратифозных бактерий.

Первая попытка практического применения бактериологического оружия состоялась в 1940 году под личным руководством генерала Исии. На китайский город Нинбо японцы сбросили бомбы, начиненные блохами — разносчиками чумы. И черная смерть не замедлила уничтожить значительную часть мирного населения города. В 1942 году были заражены тифом и выпущены из лагерей сотни китайских военнопленных.

Советские войска, разгромившие Квантунскую армию, спасли миллионы людей от неминуемой гибели. Японцы не успели перейти к массовому применению бактериологического оружия. Оборудование лаборатории было в срочном порядке уничтожено, однако полностью скрыть следы преступной деятельности им не удалось.

К бактериологической войне готовилась и гитлеровская Германия. Полномочия по этому вопросу были возложены на Геринга, заместителем которого стал шеф немецких врачей профессор Бломе. В бактериологическом институте, открытом под Познанью, выращивались возбудители смертельных болезней и вредители растений. Однако быстрое продвижение частей Советской Армии вынудило профессора Бломе бежать вместе со своими приспешниками. Тем не менее он прихватил с собой культуру чумных бактерий, надеясь продолжить преступные эксперименты на территории Германии. В немецких концлагерях до последних дней войны продолжались опыты на военнопленных: их заражали сыпным тифом, сибирской язвой, малярией, дизентерией, туберкулезом, а затем испытывали на них новые лекарства. Ведь в случае биологической войны нужно было обеспечить и собственную безопасность.

Отгремели орудийные залпы. Люди вернулись к мирному труду. Казалось, ужасы войны ушли в прошлое. Но у палачей в белых халатах нашлись последователи.

26 января 1948 года в банк на окраине Токио перед самым закрытием вошел мужчина и представился служащим как сотрудник санитарной службы. Он сообщил, что в этом районе обнаружен очаг дизентерии и для предотвращения эпидемии американские оккупационные власти поручили ему осуществить профилактику заболевания. Затем он извлек две бутылочки с лекарством и приступил к так называемой вакцинации. Через несколько минут в помещении оказалось двенадцать трупов и три человека в тяжелом состоянии. Преступник беспрепятственно скрылся, захватив всю банковскую наличность.